Среди детей пустыни
О лошадях мы еще раз вспомнили в городке Рахат, в усадьбе бедуинского шейха, куда попали на обед, — конечно, тоже случайно. Выяснилось, что чистокровный скакун на Ближнем Востоке — не средство для передвижения, а невероятная роскошь, которая стоит не меньше «Мерседес» последней модели. Сами бедуины удерживают верблюдов, которых оберегают и ласкают, и овец, которых стригут и режут. Каждому свое. А загадочному народу для полного счастья нужно всего свобода и пустыня. Во время нашей израильской эпопеи я не раз видела бедуинские брезентовые, тертые-перетертые палатки. Но не надо думать, что это нищие — часто над палатками торчат самая модернистская тарелки спутниковой связи. Просто быт в бедуинов невероятно упрощен, как и во всех кочевников. Но в последнее время картина начала меняться: политика государства направлена на создание и обустройство бедуинских городов. Молодежь в принципе не против, а вот пожилые люди и в городах продолжают жить в своих палатках.
Рахат — сугубо бедуинские город. Евреи там не живут. Но бывают. Поэтому на вывесках исключительно арабская вязь и … кириллица. Дело впрочем, что в подобных городках — самый дешевый «шопинг», поэтому сюда регулярно наведываются малоимущие СНГовские репатрианты.
Нашу небольшую группку шейх принял в собственном доме. Обстановка спартанская, однако вплоть сверкает чистотой. В шейха две жены, две невестки и две дочери — все чрезвычайной восточной красоты. Обедали на подушках, а блюда, среди которых выделялся оранжевый ароматный плов, — на огромных подносах перед нами. Для диких европейцев подают ложки. Шейх гостеприимно угощал, хотя с нами не ел — правоверному мусульманину не годится трапезничать с женщинами. Сама собой завязалась светская беседа. Хозяин закончил два университета, занимал солидные государственные должности. Не чурается он и восточного юмора.
У нас таких смешных анекдотов из жизни бедуинов я точно не слышала. Прощание и фотографирование затянулись надолго, поэтому сейчас мы чуть не опаздываем на самолет. А так не хочется прощаться с единственной в мире страной, где мне действительно иногда бывало роднее и теплее, чем дома. Ну что ж, даст Бог — вернусь.
